Протоіерей І. Карелин.
м. Никополь. 8-го Июля 1872 г.
Никопольский вольный матрос Михаил Козачок отыскал в плавнях три орудия: 1 железное и 2 медных и доставил 7-го июня Никопольскому полицейскому надзирателю. Медное орудие с надписью: С4.R20. и штемпелем + , весит 12 пудов 12 ½ фунтов, затравка в букве В, а другое – с надписью: С. 4. R. 4. Без штемпеля, весом 11 пуд 30 фун., затравка также в букве В; третье железное орудие до того покрыто ржавчиной, что никакой надписи не заметно; весит оно 10 пуд. 2 фун. Длина каждого из трех орудий 1 аршин 5 ½ верш. А шпиль с глухой стороны железного орудия 13 ¾ вершков. Сохраняются они в ограде Никопольской Покровской церкви. Чертеж орудий при этом прилагаю. См. Таб. ХII.
Козачок о своей находке так рассказывает: на третий день праздника Св. Троицы 6 июня, в 6 часов удивши рыбу в Днепре у берега плавни помещика Нечаева, где прежде занимался этим делом, заметил он в воде что-то, похожее на ведро. При осмотре оказалось медное орудие в наклоненном положении выдающееся отверстие из-под воды; пятясь от этой находки, наткнулся спиной на какой-то шост, в ряду древесных кореньев, торчащих из обрыва, им прежде не замеченный. Попробовал его рукой – железный. Тогда он прикрыл находку древесными ветвями и продолжал своё занятие до вечера. На другой день о найденных вещах объявил он своим соседям и просил их о содействии по поднятию орудий; один из соседей Максим Сарана отправился с ним в плавни и, с помощью плывших по Днепру нескольких жителей сел Новопавловки, вытащил из воды на верх обрыва медное орудие и, когда откопал по направлению шеста, другое железное, - обок с ним лежало лежало ещё орудие медное; он и это высвободил из-под земли. Тогда Козачок оставив на стороже Сарану, отправился в Никополь заявить об этой находке полицейскому надзирателю, а к вечеру и сами орудия были им доставлены. Козачок, находившийся в последнюю войну девять месяцев при обороне Севастополя на батарее №6 и там раненный осколком бомбы, и, к несчастью потерявший недавно от пожара свой дом, видит, бедняк, в этой находке пути промысла Божьего к улучшению его положения вполне уверенный, что честный его поступок будет оценен правительством.
Интерес, возбужденный видом этих орудий, заставил меня осмотреть саму местность, где они лежали. 14 июня, пригласив с собой Козачка и ещё 5 человек старожилов, я лодкой отправился вверх по Днепру и, пройдя 8 верст от Никополя, пристал по правую сторону его к обрыву, густо усеянного деревьями острова помещика Нечаева. Днепр с такой силой напирает на этот берег своими волнами, что в течении прошедшей весны обрезал его на 30 сажень и унес с собой растущие на нем деревья, открыв саму находку. Обрыв здесь от поверхности воды 4 аршина высотой; над водой 2 аршина толщины лежит сыпучий песок; на этом песчаном основании – в 2 аршина чернозем. Весь остров, или, как жители, по причине неизменного его положения, называют «плавня», покрывается водой на 1 аршин при весеннем разливе Днепра. На песчаном грунте под черноземом лежали эти орудия: железное вплоть около медного, а другое медное, вероятно, ближе находилось к берегу; оттого-то оно, подмытое водой, и сползло прежде в Днепр. Все они лежали глухим концом к реке, охваченные корнями деревьев. Судя по наслоению над орудиями в 2 аршина чернозема, образовавшегося от гноения древесных корней и других пород обильной здесь растительности, можно утвердительно сказать, что она покоится на этом месте много лет и оставлены никем другим, как только обитавшими тут Запорожцами. В этой мысли убеждает меня еще больше существование в 15-ти верстном отсюда расстоянии городище, отделяемого от Днепра плавней и речкой Речище, бывшего в старину Сечью запорожской под названием «Томаковка». Запорожцы не имели своих заводов для приготовления артеллерийских орудий, а доставала таковые большей частью от ближайших своих соседей – Поляков и Татар; но этому одному, а также и по надписи можно догадываться, что медные орудия – производства польского, и железное по простоте своей отделки – изделье турецкое.
Как ни важно в настоящий случай знать происхождение этих орудий, - важнее и интереснее добиться: когда и при каком случае они здесь похоронены. Положение, занимаемое ими, показывает, что они не были кем-нибудь сокрыты, потому что земля поверх их не разрыхлена, а иметь такую же плотность и вид, как и на протяжении всего обрыва; нельзя также допустить, чтоб они были установлены для обороны, или нападения: нет никакого признака в присутствии станка, хотя бы и согнившего, без которого, конечно, подобные орудия не могли быть приводимы в действие. Если принять в соображение и то, что они отверстием обращены были к стороне запорожских угодий и находились от материка по прямой линии на расстоянии 10 верст, перерезанном в разном направлении потоками и речками, устраняющими всякую опасность для Запорожцев, а на юг, к стороне Таврической, откуда преимущественно татары производили на них частые набеги, орудия лежали глухим концом: то можно придти к верному результату, что Запорожцы выбросили эти орудия их своих каюков (лодок) на песчаную косу случайно; не имели, потом времени, или забыли их взять в короткий срок, а полая вода весной покрыла и занесла песком, образовавшимся от согнившей растительности в чернозем, и, таким образом, сберегла их до этого времени.
Но когда же это случилось и при каких обстоятельствах? При осмотре места находки и окрестностей один из спутников по фамилии Сарана запросил меня: «що вы дывитесь на Днипр? Може думаетэ, що вин тут тече давно? Нет! Вот смотрите на остров противу нас за Днипром, там есть и озеро «салдацьке». Наши батьки казали, що Днипр там тик, а де стоимо ми, була коса». Зная уже и по опыту непостоянство течения Днепра, которое, если задумает обрезывать какой-либо свой берег, - уносит с собой глину, а песок переваливает на противоположную сторону засыпая глубины и песчаные насыпи, от времени обращающиеся в плавни или острова, я нисколько не удивился видя на противоположной стороне Днепра, - там, где было прежнее течение его, материк с густым лесом; но меня заняло название острова солдатским. Почему, спрашиваю Сарану: отчего озеро-то называется солдатским? Он, а вместе с ним и другие старики в один голос заговорили: «от того, что татары на том месте потопили в Днепре «Москалив» (солдат), следовавших вниз, на войну с Турками». Предание о таком событии, происходившем по соседству с Томаковской дает нам, как кажется, ключ к решению вопроса: когда и при каких обстоятельствах оставлены на песчаной косе, найденные ним орудия.
Ни одно из событий, на Юге России совершавшихся и кровавыми красками на страницах
истории начертанных, не подходит так близко к данному вопросу, как войска громили Турок, но двигались они-то татарскими степями для Перекопа и Бахчисарая – столицы крымских Ханов, то через земли малороссийские под Очаков и Бендеры; а в низовьях Днепра, именно при Томаковке, неподалеку от описанной находки и озера солдатского, Российские войска имели свою стоянку только в указанном году. Отправлялись в Пруссию, Голландию, Англию и Австрию, Петр I повелел князю Долгорукову соединившись с гетьманом Мезепою двинуть войска для покорения Очакова, прикрыв завоеванные прежде (1693-1636) у Турции города и крепости. Войска Российские вместе с украинскими, переправившись на правую сторону Днепра у Койдака (12 верст ниже Екатеринослава), пошли на подкрепление гарнизона города Кизикериеня (ныне Берислав), и Тавана (островок против него). Турки, с многочисленным войском обложившие эти укрепления, отрезали часть нашей конницы и изрубили её; тогда Долгорукий и Мазепа отплыли по Днепру за свежими войсками на Томаковку (остров), откуда в августе месяце 1697 года Мазепа послал в Тавань 700 козаков, Долгорукий – стрельцов. Отправленные к Томаковке к месту назначения войска хотя плыли на запорожских лодках, но было бы большою ошибкой думать, что они-то и потоплены были Татарами в Днепре: в таком случае с ними вместе потонули бы и малороссийские козаки, чего из рассказа моих спутников не видно. При том же, войска эти могли выступать с Томаковки только по речке Речищу, впадающей в Днепр 5-ти верстами ниже названного озера; отсюда не было никакой надобности подыматься отряду по Днепру вверх, и никакой военный начальник не позволит без нужды останавливать его на пути для мелочной стычки с Татарами и тем обессиливать его, имея в виду более важные предприятия вод Таванью и Кизикериенем. Правдоподобнее будет допустить, что, когда российские и козацкие войска переправились через Днепр у Койдака, дабы расположиться на запорожских угодиях, в том числе и на Томаковке, князь Долгорукий часть солдат из своего отряда послал по левой стороне Днепра, дабы отвлечь ногайских Татар, кочевавших за речкою Конкой, от подачи помощи турецким войскам, осаждавшим Тавань и Кизикермень. Солдаты, обогнув восточную сторону Днепра, переправились через Конку в брод (под осень она мелка), при впадении в днепровскую котловину следовали вниз по её берегупределами ногайскими.
Прошедши верст 40-50, наткнулись на засаду ногайских Татар и, не устояв против натиска этих варваров, они бросились в сторону, на противоположный берег Конки также вброд и через растущие на прибережье кустарники достигли Днепра под защиту запорожских козаков, бывших на острове Томаковке. Козаки заслыша перестрелку, спустились на лодках в Днепр и, пока добрались до места стычки, - катастрофа совершилась: солдаты были уже потоплены, а Запорожцам досталась только незавидная доля, может статься, только спасать утопавших и перевозить на свою сторону Днепра. Переполнив через то лодки утопавшими солдатами вынуждены были, они облегчить их выбросив с лодки три орудия, теперь отысканные. Так или иначе происходило событие, при котором орудия это положены были Запорожцами на песчаной косе, трудно отгадать; но не подлежит никакому сомнению, что оно совершилось в 1697 году. Если же взгляд мой грешит против истины, - пусть лица, более меня сведущие в истории этого края, справят мою погрешность.
Упомянув о Томаковке, необходимым нахожу сказать о ней несколько слов. В ряду Сечей после Хортицы первое место занимает Томаковка, «где и ныне, говорит князь Мышецкий, тут знатное городище». Но в примечании Сечь эта отнесена на место ныне существующего большого села Екатеринославской губернии и уезда Томаковки. Подобные комментарии без проверки и приурочивания к местности только вводят в заблуждение интересующихся политическим бытом Запорожских Козаков и древними пепелищами их Сечей. Действительно, на речке Томаковке в 20 верстах от её устья стоит ныне большое село Томаковка. Но люди, каковы Запорожцы, стекшиеся с разных мест на привольной степи и роскошный Днепр для довольства, и по другим причинам и, необходимостью собственной безопасности, сплоченные в одно военное общество или братство, не могли, не должны были избрать для стоянки место голое, со всех сторон открытое и удаленное от Днепра на значительное пространство. В Томаковке негде им было приютить своих каюков, на которых они с бесстрашием переплывали Черное море для грабежа Стамбула и других приморских городов мира нехристианского; негде им было там скрывать награбленное добро и, не прикрытые местностью, они не могли с успехом защищаться от нападения неприятелей. Нет! Не здесь была Запорожская Сечь после Хортицы, а на Городище – остров при устье речки Томаковки. Остров этот и доныне именуется «городищем» и стоит в Днепровской низменности, но Запорожцы по устью речки называли его в официальных сношениях с соседями Томаковки. Возвышенное и красивое положение городища, окаймленное деревьями и облитое кругом водою, дает понять, что Запорожцы могли спокойно держаться от вторжения врагов. С восточной стороны этого острова течет речка Ревун. И, слившись с Томаковкой в самом устье на северовосточном углу острова, огибать северо-западную сторону его; южную сторону острова, по отделении от Ревуна на востоке, омывает довольно глубокая и быстрая река Речище, наконец, соединившись все вместе у западного угла городища, одним руслом вливаются в Днепр, 18 верст ниже его, у села Новопавловки. Над Речище с юга остров довольно высок и обрывист, а с других сторон – покат. Под ним 300 десятин земли с каменистою подпочвой. На южной стороне городища находится достаточно заметный «окоп» с пропуском для ворот от севера; параллельная к обрыву берега линия окопа простирается на 40 сажень, а боковые рвы, идущие с обоих концов к обрыву – 200 саж. На городище не в далеком расстоянии от окопа находятся два продолговатых кургана, вероятно, скифского происхождения, в 1 ½ саженя вышиною, и кладбище с надгробными крестами, из тамошнего известняка; в настоящее время уже несуществующими, я видел их лет 16 назад, тогда же находил там железные картечи, грубо округленные.
На этом городище и была в древнее время Запорожская Сечь, перешедшая потом на Микитин-рог. Освободитель Малороссии от польского гнёта Богдан Хмельницкий, заручившись словом помощи Микитинской Сечи в 1647 году, тут на городище ждал результата своих переговоров с Крымским Ханом; сюда-то коронный гетьман Потоцкий посылал к Хмельницкому депутата Хмелецкого уговаривать его об оставлении мятежных замыслов и о возвращении в Украйну. Отсюда же гетьман Мазепа и князь Долгорукий взяли войска на подкрепление Тавани и Кизикерменя в 1697 году против многочисленных полчищ турецких, осаждавших эти крепости. От места описанной находки и солдатского озера «городище», как я уже сказал, находится к северовостоку в 15 верстах.
Использованная литература: "ЗАПИСКИ ОДЕССКОГО ОБЩЕСТВА ИСТОРИИ И ДРЕВНОСТЕЙ". 1872г. ТОМ ВОСЬМОЙ. ст. 433 - 448
Марганец Туристический" в социальных сетях:
Facebook - https://www.facebook.com/groups/mn.tour
Блог - https://mn-tour.blogspot.com
Козачок о своей находке так рассказывает: на третий день праздника Св. Троицы 6 июня, в 6 часов удивши рыбу в Днепре у берега плавни помещика Нечаева, где прежде занимался этим делом, заметил он в воде что-то, похожее на ведро. При осмотре оказалось медное орудие в наклоненном положении выдающееся отверстие из-под воды; пятясь от этой находки, наткнулся спиной на какой-то шост, в ряду древесных кореньев, торчащих из обрыва, им прежде не замеченный. Попробовал его рукой – железный. Тогда он прикрыл находку древесными ветвями и продолжал своё занятие до вечера. На другой день о найденных вещах объявил он своим соседям и просил их о содействии по поднятию орудий; один из соседей Максим Сарана отправился с ним в плавни и, с помощью плывших по Днепру нескольких жителей сел Новопавловки, вытащил из воды на верх обрыва медное орудие и, когда откопал по направлению шеста, другое железное, - обок с ним лежало лежало ещё орудие медное; он и это высвободил из-под земли. Тогда Козачок оставив на стороже Сарану, отправился в Никополь заявить об этой находке полицейскому надзирателю, а к вечеру и сами орудия были им доставлены. Козачок, находившийся в последнюю войну девять месяцев при обороне Севастополя на батарее №6 и там раненный осколком бомбы, и, к несчастью потерявший недавно от пожара свой дом, видит, бедняк, в этой находке пути промысла Божьего к улучшению его положения вполне уверенный, что честный его поступок будет оценен правительством.
Интерес, возбужденный видом этих орудий, заставил меня осмотреть саму местность, где они лежали. 14 июня, пригласив с собой Козачка и ещё 5 человек старожилов, я лодкой отправился вверх по Днепру и, пройдя 8 верст от Никополя, пристал по правую сторону его к обрыву, густо усеянного деревьями острова помещика Нечаева. Днепр с такой силой напирает на этот берег своими волнами, что в течении прошедшей весны обрезал его на 30 сажень и унес с собой растущие на нем деревья, открыв саму находку. Обрыв здесь от поверхности воды 4 аршина высотой; над водой 2 аршина толщины лежит сыпучий песок; на этом песчаном основании – в 2 аршина чернозем. Весь остров, или, как жители, по причине неизменного его положения, называют «плавня», покрывается водой на 1 аршин при весеннем разливе Днепра. На песчаном грунте под черноземом лежали эти орудия: железное вплоть около медного, а другое медное, вероятно, ближе находилось к берегу; оттого-то оно, подмытое водой, и сползло прежде в Днепр. Все они лежали глухим концом к реке, охваченные корнями деревьев. Судя по наслоению над орудиями в 2 аршина чернозема, образовавшегося от гноения древесных корней и других пород обильной здесь растительности, можно утвердительно сказать, что она покоится на этом месте много лет и оставлены никем другим, как только обитавшими тут Запорожцами. В этой мысли убеждает меня еще больше существование в 15-ти верстном отсюда расстоянии городище, отделяемого от Днепра плавней и речкой Речище, бывшего в старину Сечью запорожской под названием «Томаковка». Запорожцы не имели своих заводов для приготовления артеллерийских орудий, а доставала таковые большей частью от ближайших своих соседей – Поляков и Татар; но этому одному, а также и по надписи можно догадываться, что медные орудия – производства польского, и железное по простоте своей отделки – изделье турецкое.
Как ни важно в настоящий случай знать происхождение этих орудий, - важнее и интереснее добиться: когда и при каком случае они здесь похоронены. Положение, занимаемое ими, показывает, что они не были кем-нибудь сокрыты, потому что земля поверх их не разрыхлена, а иметь такую же плотность и вид, как и на протяжении всего обрыва; нельзя также допустить, чтоб они были установлены для обороны, или нападения: нет никакого признака в присутствии станка, хотя бы и согнившего, без которого, конечно, подобные орудия не могли быть приводимы в действие. Если принять в соображение и то, что они отверстием обращены были к стороне запорожских угодий и находились от материка по прямой линии на расстоянии 10 верст, перерезанном в разном направлении потоками и речками, устраняющими всякую опасность для Запорожцев, а на юг, к стороне Таврической, откуда преимущественно татары производили на них частые набеги, орудия лежали глухим концом: то можно придти к верному результату, что Запорожцы выбросили эти орудия их своих каюков (лодок) на песчаную косу случайно; не имели, потом времени, или забыли их взять в короткий срок, а полая вода весной покрыла и занесла песком, образовавшимся от согнившей растительности в чернозем, и, таким образом, сберегла их до этого времени.
Но когда же это случилось и при каких обстоятельствах? При осмотре места находки и окрестностей один из спутников по фамилии Сарана запросил меня: «що вы дывитесь на Днипр? Може думаетэ, що вин тут тече давно? Нет! Вот смотрите на остров противу нас за Днипром, там есть и озеро «салдацьке». Наши батьки казали, що Днипр там тик, а де стоимо ми, була коса». Зная уже и по опыту непостоянство течения Днепра, которое, если задумает обрезывать какой-либо свой берег, - уносит с собой глину, а песок переваливает на противоположную сторону засыпая глубины и песчаные насыпи, от времени обращающиеся в плавни или острова, я нисколько не удивился видя на противоположной стороне Днепра, - там, где было прежнее течение его, материк с густым лесом; но меня заняло название острова солдатским. Почему, спрашиваю Сарану: отчего озеро-то называется солдатским? Он, а вместе с ним и другие старики в один голос заговорили: «от того, что татары на том месте потопили в Днепре «Москалив» (солдат), следовавших вниз, на войну с Турками». Предание о таком событии, происходившем по соседству с Томаковской дает нам, как кажется, ключ к решению вопроса: когда и при каких обстоятельствах оставлены на песчаной косе, найденные ним орудия.
Ни одно из событий, на Юге России совершавшихся и кровавыми красками на страницах
истории начертанных, не подходит так близко к данному вопросу, как войска громили Турок, но двигались они-то татарскими степями для Перекопа и Бахчисарая – столицы крымских Ханов, то через земли малороссийские под Очаков и Бендеры; а в низовьях Днепра, именно при Томаковке, неподалеку от описанной находки и озера солдатского, Российские войска имели свою стоянку только в указанном году. Отправлялись в Пруссию, Голландию, Англию и Австрию, Петр I повелел князю Долгорукову соединившись с гетьманом Мезепою двинуть войска для покорения Очакова, прикрыв завоеванные прежде (1693-1636) у Турции города и крепости. Войска Российские вместе с украинскими, переправившись на правую сторону Днепра у Койдака (12 верст ниже Екатеринослава), пошли на подкрепление гарнизона города Кизикериеня (ныне Берислав), и Тавана (островок против него). Турки, с многочисленным войском обложившие эти укрепления, отрезали часть нашей конницы и изрубили её; тогда Долгорукий и Мазепа отплыли по Днепру за свежими войсками на Томаковку (остров), откуда в августе месяце 1697 года Мазепа послал в Тавань 700 козаков, Долгорукий – стрельцов. Отправленные к Томаковке к месту назначения войска хотя плыли на запорожских лодках, но было бы большою ошибкой думать, что они-то и потоплены были Татарами в Днепре: в таком случае с ними вместе потонули бы и малороссийские козаки, чего из рассказа моих спутников не видно. При том же, войска эти могли выступать с Томаковки только по речке Речищу, впадающей в Днепр 5-ти верстами ниже названного озера; отсюда не было никакой надобности подыматься отряду по Днепру вверх, и никакой военный начальник не позволит без нужды останавливать его на пути для мелочной стычки с Татарами и тем обессиливать его, имея в виду более важные предприятия вод Таванью и Кизикериенем. Правдоподобнее будет допустить, что, когда российские и козацкие войска переправились через Днепр у Койдака, дабы расположиться на запорожских угодиях, в том числе и на Томаковке, князь Долгорукий часть солдат из своего отряда послал по левой стороне Днепра, дабы отвлечь ногайских Татар, кочевавших за речкою Конкой, от подачи помощи турецким войскам, осаждавшим Тавань и Кизикермень. Солдаты, обогнув восточную сторону Днепра, переправились через Конку в брод (под осень она мелка), при впадении в днепровскую котловину следовали вниз по её берегупределами ногайскими.
Прошедши верст 40-50, наткнулись на засаду ногайских Татар и, не устояв против натиска этих варваров, они бросились в сторону, на противоположный берег Конки также вброд и через растущие на прибережье кустарники достигли Днепра под защиту запорожских козаков, бывших на острове Томаковке. Козаки заслыша перестрелку, спустились на лодках в Днепр и, пока добрались до места стычки, - катастрофа совершилась: солдаты были уже потоплены, а Запорожцам досталась только незавидная доля, может статься, только спасать утопавших и перевозить на свою сторону Днепра. Переполнив через то лодки утопавшими солдатами вынуждены были, они облегчить их выбросив с лодки три орудия, теперь отысканные. Так или иначе происходило событие, при котором орудия это положены были Запорожцами на песчаной косе, трудно отгадать; но не подлежит никакому сомнению, что оно совершилось в 1697 году. Если же взгляд мой грешит против истины, - пусть лица, более меня сведущие в истории этого края, справят мою погрешность.
Упомянув о Томаковке, необходимым нахожу сказать о ней несколько слов. В ряду Сечей после Хортицы первое место занимает Томаковка, «где и ныне, говорит князь Мышецкий, тут знатное городище». Но в примечании Сечь эта отнесена на место ныне существующего большого села Екатеринославской губернии и уезда Томаковки. Подобные комментарии без проверки и приурочивания к местности только вводят в заблуждение интересующихся политическим бытом Запорожских Козаков и древними пепелищами их Сечей. Действительно, на речке Томаковке в 20 верстах от её устья стоит ныне большое село Томаковка. Но люди, каковы Запорожцы, стекшиеся с разных мест на привольной степи и роскошный Днепр для довольства, и по другим причинам и, необходимостью собственной безопасности, сплоченные в одно военное общество или братство, не могли, не должны были избрать для стоянки место голое, со всех сторон открытое и удаленное от Днепра на значительное пространство. В Томаковке негде им было приютить своих каюков, на которых они с бесстрашием переплывали Черное море для грабежа Стамбула и других приморских городов мира нехристианского; негде им было там скрывать награбленное добро и, не прикрытые местностью, они не могли с успехом защищаться от нападения неприятелей. Нет! Не здесь была Запорожская Сечь после Хортицы, а на Городище – остров при устье речки Томаковки. Остров этот и доныне именуется «городищем» и стоит в Днепровской низменности, но Запорожцы по устью речки называли его в официальных сношениях с соседями Томаковки. Возвышенное и красивое положение городища, окаймленное деревьями и облитое кругом водою, дает понять, что Запорожцы могли спокойно держаться от вторжения врагов. С восточной стороны этого острова течет речка Ревун. И, слившись с Томаковкой в самом устье на северовосточном углу острова, огибать северо-западную сторону его; южную сторону острова, по отделении от Ревуна на востоке, омывает довольно глубокая и быстрая река Речище, наконец, соединившись все вместе у западного угла городища, одним руслом вливаются в Днепр, 18 верст ниже его, у села Новопавловки. Над Речище с юга остров довольно высок и обрывист, а с других сторон – покат. Под ним 300 десятин земли с каменистою подпочвой. На южной стороне городища находится достаточно заметный «окоп» с пропуском для ворот от севера; параллельная к обрыву берега линия окопа простирается на 40 сажень, а боковые рвы, идущие с обоих концов к обрыву – 200 саж. На городище не в далеком расстоянии от окопа находятся два продолговатых кургана, вероятно, скифского происхождения, в 1 ½ саженя вышиною, и кладбище с надгробными крестами, из тамошнего известняка; в настоящее время уже несуществующими, я видел их лет 16 назад, тогда же находил там железные картечи, грубо округленные.
На этом городище и была в древнее время Запорожская Сечь, перешедшая потом на Микитин-рог. Освободитель Малороссии от польского гнёта Богдан Хмельницкий, заручившись словом помощи Микитинской Сечи в 1647 году, тут на городище ждал результата своих переговоров с Крымским Ханом; сюда-то коронный гетьман Потоцкий посылал к Хмельницкому депутата Хмелецкого уговаривать его об оставлении мятежных замыслов и о возвращении в Украйну. Отсюда же гетьман Мазепа и князь Долгорукий взяли войска на подкрепление Тавани и Кизикерменя в 1697 году против многочисленных полчищ турецких, осаждавших эти крепости. От места описанной находки и солдатского озера «городище», как я уже сказал, находится к северовостоку в 15 верстах.
Использованная литература: "ЗАПИСКИ ОДЕССКОГО ОБЩЕСТВА ИСТОРИИ И ДРЕВНОСТЕЙ". 1872г. ТОМ ВОСЬМОЙ. ст. 433 - 448
Марганец Туристический" в социальных сетях:
Facebook - https://www.facebook.com/groups/mn.tour
Блог - https://mn-tour.blogspot.com
Коментарі
Дописати коментар